Vampirum777

История о том, как простой поход к знакомой на другой конец города обернулся непредвиденными и жуткими последствиями.

Уверен, вы и сами знаете все эти истории. Я имею в виду про «нехорошие» квартиры и «проклятые» дома. Сам перечитал их немало. Говорят, за любой «нехорошей» квартирой тянется шлейф зловещих и необъяснимых событий, которые обязательно предшествуют описываемому в рассказе, а иногда даже являются его причиной.

Заброшенная конюшня гниет на самой окраине города, дальше только заболоченный лес. Значит, Андрей ушел так далеко, как только возможно, и пора уже возвращаться. Он стаскивает опостылевшую шапку и убирает в карман, чтобы не мешала все рассматривать — сентябрь все равно выдался теплым, никак не простудиться. Опасливо оглянувшись, будто из кустов вот-вот может выпрыгнуть рассерженная мама с хлестким проводом от чайника в руке, Андрей осторожно ступает к растрескавшимся стенам.

Меня зовут Алексей Иванович Кронник, мне двадцать лет, я проживал в Санкт-Петербурге, на пр. Энтузиастов, 18, кв. 34. Пожалуйста, если вы найдете это письмо и если останется еще город Нижний Новгород и в нем улица Советская, 4, перешлите его туда. Мама, папа, я люблю вас, я думаю о вас сейчас, я во многом был неправ...

История, произошедшая со мной лет десять назад, не то чтобы страшная, скорее странная, и найти ей какого-то объяснения я до сих пор не могу. Забавно, что поначалу я отнесся к ней почти легкомысленно, и лишь с годами стал переосмысливать ее в другую, более мрачную сторону. Со временем те воспоминания начали вызывать во мне все более и более неуютные чувства. Кто знает, возможно, когда-нибудь, она меня действительно напугает.

Жители округи и близлежащих городов долго толковали об этих событиях, но в большой мир слухи не просочились. Впрочем, население здешних мест поговаривало о черных делах, творившихся в постепенно вымиравшем Инсмуте вот уже почти сто лет, причем и сами рассказы, и недомолвки равно приводили в трепет. Люди здесь приучились держать язык за зубами, и никакими силами невозможно было их разговорить. Да и знали они на самом деле не так уж много: огромные солончаковые болота, где не жила ни одна...

Впервые у меня получилось “нырнуть” четыре года назад. Именно в тот зимний вечер запустилась долгая цепочка событий, которая в итоге приведёт к сегодняшнему дню. Но обо всём по порядку.

Привычка кататься по ночам у Андрея появилась три месяца назад. Бесцельные разъезды успокаивали нервы и проветривали голову. Сначала он выезжал не чаще раза в неделю, но он быстро вошел во вкус и теперь каждый вечер садился в машину, включал музыку и двигал, куда глаза глядят, по притихшим улицам.

Шико́ умер, когда мне только исполнилось шестнадцать. Мы гуляли. Оказались во дворе, где было разбросано отравленное мясо, и он, радостно виляя хвостом, проглотил кусок или два. Помню, я даже обрадовался, что ему перепало пожевать, поскольку дома у нас в плане съестного почти всегда было хоть шаром покати. Когда пса начало рвать, и я осознал, что произошло, я взял его на руки и потащил в ближайшую ветеринарку. Шико била такая сильная судорога, что я пару раз не удерживал его и ронял на...

Шаркая пыльными шлепанцами, я медленно брел по загородной дороге, воздух над которой колыхался волнами. На раскаленном асфальте впереди то и дело разливались иллюзорные лужицы, издевательски исчезая при моем приближении. От зеленевших по правую сторону сосновых рощ крепко веяло смолой. Звон цикад здесь был настолько громким, что перебивал в моих наушниках легкую музыку, гармонично дополнявшую этот пышущий зноем день. С далекого горизонта, куда убегала дорога, наступали плотные кучевые...

Когда я открыл глаза, небо стало другим. Технически оно осталось таким же: серое марево, в котором не различить отдельных туч — типичное российское межсезонье, серость, которая порой накатывает даже поздней весной. Но что-то изменилось. Как будто сам воздух стал пахнуть иначе...

Я стояла на хорошо знакомом вокзале всего лишь пять минут, а жизнь за последние несколько лет уже казалась ненастоящей. Только сошла, обливаясь потом, из тарахтящего душного автобуса, но будто бы никогда на самом деле не и покидала это место. ..

Лиля пропала семь месяцев назад. Милиция прекратила искать её уже через три, а мать до сих пор нет-нет да и начнёт всхлипывать в трубку посреди дежурного звонка. Как дела, сынок, как работа? Да ничего, мам… Ничего.

Всё детство я провел прямо напротив Кладбища. Жил в частном доме и это самое Кладбище всегда было прекрасно видно если выглянуть из окна. Первый скриншот место где я жил, выделенная серая область - он самый, Некрополь. На моей памяти там никогда никого не хоронили, там толком нет сторожей и толком нет никакой изгороди (Вернее она присутствует, но в крайне ветхом состоянии). Есть некоторое количество старых склепов, а так же часовенка в которой очень редко кто-то бывает, хотя, её периодически...

Начну немного издалека. В этом году новогодние праздники я решил провести в родном городе – уговаривала матушка, просили увидеться друзья, еще не разъехавшиеся по миру, и я сдался. В конце декабря я с рюкзаком вещей и ноутбуком прыгнул в серый с красными полосками поезд и приготовился сутки трястись в вагоне, чтобы добраться к родным пенатам. И хотя я не был уверен в том, что на самом деле хотел ехать, когда в окне стала видна Родина-мать, внутри что-то ёкнуло. Все же дом домом и остается....

Окей, анон, так вот в тред врывается самая настоящая кулстори от самого настоящего путевого обходчика из совка...

Валентине Александровне не спалось. Диван был жестким, из-за тонкой стены доносился тихий, но от этого не менее раздражающий, звук соседского телевизора, в окно незваным гостем стучал ветер, а в комнате подванивало гнилым мясом. Тянуло со стороны шкафа, за которым, должно быть, сдохла мышь.

Ну что, господа, раздобыл я провод для своей мыльницы, а значит настало время увлекательных историй. Как я уже говорил, мой покойный дедушка нес службу в милиции еще с советских времен и до самого конца 90-х годов. Если точнее, был он следователем в единственном отделении небольшого подмосковного городка. Человеком он был очень молчаливым и мрачным, но стоило спросить его о работе, как он становился чуть более разговорчивым. По-моему, работа была единственным, что он любил...