Чёрный Рик

Дождь лил с самого утра и, видимо, не собирался переставать. Мелкие капли стучали по лобовому стеклу старого Поло. Их со скрипом лениво разгоняли дворники. Агата сбросила скорость и всмотрелась вдаль. Небо, нависшее над замком, окутали свинцовым слоем тучи. Шпили башен протыкали их своими остриями, будто пытаясь освободиться от оков. Свет, отражающийся от голых полей вокруг величественного строения, придавал воздуху красный оттенок. Пахло сыростью и поздней европейской осенью.

Павел Смирнов попивал горячий чай из пузатой голубой чашки и поглядывал на своего хитро щурящегося собеседника, сидевшего напротив него за полированным дощатым столом. Вкус травяного сбора, предложенного хозяином дома, был восхитителен и бодрящ. Чай как рукой снял Пашину усталость после долгого пути на поезде из Москвы и полуторачасовой тряски в «копейке» пенсионера.

Рух Бучилой навеяно, ему же и посвящается.

- Я еще раз повторяю: вы здесь не работаете! Человек, сидящий напротив меня, поднимается с кресла и указывает мне на дверь. - Хватит морочить мне голову! Убирайтесь! На нем серый гнусный пиджак, несвежая рубашка и криво завязанный галстук. Между тем, он еще вчера был моим начальником. - Если вы немедленно не уйдете, я вызову охрану! – продолжает он. Бизнес-центр. Первый этаж. Офис №105.

Это одна из тех историй, которые рассказывают тёплыми летними ночами в кругу друзей или даже просто приятелей, собравшихся у ярко горящего или уже дотлевающего костра, на берегу озера возле палаток или же на лесной поляне, когда все присутствующие уютно устроились на поваленном сухом дереве.

На смену Степан Павлович заступил далеко за полночь — отмечали юбилей жены. Сменщик, конечно, поворчал для порядка, но жаловаться начальству не стал — коллеги всё же. Натянув высокие болотные сапоги, полный костюм химзащиты и гермошлем с прозрачным забралом, Степан Павлович грузно залез в старенький бульдозер без ковша, который любовно называл «тарахтелкой». Ему было, конечно, далеко до новомодных «Катерпиллеров», какие есть на Западе — махоньких, жёлтых и шустрых, будто игрушки. Но «тарахтелка»...

Бывшая валютная проститутка Ольга получила в подарок от сожителя — московского авторитета Вадика — квартиру. Мытарства Ольги позади, жизнь повернула в нужное русло. Новый, девяносто шестой год, сулит удачу. Ольга думала, что она счастлива, пока в ванной не погас свет…

«Кролик, вероятно, издохнет. Вряд ли он выдержит этот эксперимент. А если и выдержит, то уже не будет прежним веселым кроликом, смешившим и забавлявшим людей». А. Вертинский

- Хочешь, я расскажу тебе еще одну очень интересную историю? В баре было душно. Где-то старый музыкальный центр усиленно бабахал песню группы "Любе", а в воздухе стояла неприятная смесь запахов табака и человеческого пота. Едва заметный табачный туман застыл в затхлом воздухе и окутывал немногочисленные фигуры посетителей. Некоторые из них одиноко располагались за небольшими столиками у окон, другие посетители сбивались в небольшие группы и о чем-то тихо переговаривались. Бар казался каким-то...

Судмедэксперт Лисицкий выясняет, что жизнь после смерти существует, когда его мёртвая жена возвращается домой. Сможет ли семья снова быть вместе?

- Поймите, мне больше не к кому обратиться, - дама почти театрально достала кружевной платочек и промокнула им уголки совершенно сухих ярко накрашенных глаз. Роланд готов был поклясться, что ткань даже не коснулась густых длинных ресниц, - Я никого не знаю в этом городе, и каждый может оказаться знакомым или — хуже того — его прихвостнем.

Сколько себя помню, я всегда была ребёнком с реалистичным взглядом на мир...

Она никогда бы не подумала, что ей придется вернуться в дом бабушки. В него никто не заходил уже лет тридцать, поэтому сложно было представить - в какую развалину он превратился. Наверняка он зарос дикими растениями, думала она, неспешно ведя машину по трассе, мальчишки поразбивали все окна, да и сам дом прогнил. Стоит и смотрит на этот мир гнилыми стенами, да прохудившейся крышей. Все же прошло тридцать лет...

Участковый Старшинов служит в милиции родного шахтёрского городка лет тридцать с гаком. Кажется, людей повидал, жизнь понял и давно позабыл, зачем пришёл в органы, а всё копытом бьёт, как полковая лошадь при зове трубы: то ли спасти кого хочет, то ли наказать, то ли найти свидетельство, что не всё зло в мире только человеческое. Соглашаясь помочь знакомому оперативнику из уголовного розыска, старый милиционер и предположить не мог, что его поиски наконец завершатся, а невозможное обретёт...

Щелчок - пусто, щелчок - пусто, ещё щелчок - найдена, погибла...

Темнота и тишина. Обоняние лежащего под несколькими изрубленными телами, едва дышащего человека уловило отвратительный запах разложения. На его лицо капнуло что-то тягучее, склизкое. Ярослав вздрогнул и пришёл в себя, зашевелился, пытаясь выпростать придавленные конечности. Кое-как ему это удалось. Всё ещё плохо соображая, он с трудом сдвинул с себя окостеневшую мертвую груду и выбрался наружу, затем совершенно обессиленный уселся на пронзённого несколькими стрелами монгола.

Андрей вошел в холл первого этажа до боли знакомого бизнес-центра. Помещение было погружено в полумрак. Казалось, что во всем здании нет ни единой живой души. Тишина и безмолвие субботнего утра резко контрастировала с бурлящими и вечно спешащими потоками офисных служащих, наполнявших коридоры суетой и жизнью в будние дни. Андрей, разумеется, не впервые приходил на работу в субботу, но каждый раз его неизменно поражало такое преображение. Казалось, словно само здание на один день полностью...

Кремлёвские звёзды кровоточаще багровели в темноте. В сторону Боровицких ворот по Знаменке промчался правительственный «ЗИЛ». Высокий седой мужчина открыл дверь машины и поставил ноги на тротуар. Затем он выбрался из салона и полной грудью вдохнул ночной воздух...