Виктория Токарева

Что заставляет меня действовать? У меня есть внутренний инстинкт, который побуждает меня передавать информацию - это мой талант. Также у меня есть инстинкт размножения, который называется любовью. Значит, мой талант так же силен, как и любовь, и я не могу от него отказаться. Я просто сажусь и начинаю писать.

Откуда ни возьмись, пришла эпидемия. Коронавирус. Появилось новое слово: «Пандемия». Я не испугалась, потому что этот вирус где-то вне меня. Однако в телевизоре стали показывать больницу в Коммунарке и врачей, одетых как космонавты.

Володин не любил женщин, а они - его. Володин был некрасив: носатый, мелкоглазый - казался женщинам легкой добычей...

Повесть о том как иногда с нами могут поступать близкие, кажущиеся друзьями, а на деле оказывающиеся хуже врагов.

– Внимание! Мотор! Начали! Сережа Кириллов пошел по дороге, как идет пьяный человек. Не актер, играющий пьяного. А именно пьяный: с напряженной спиной, неточными ногами...

Авторские рассказы Виктории Токаревой представляют собой увлекательные и немного философичные истории о современных людях, их мечтах, идеалах и устремлениях. В них присутствует тонкая наблюдательность, любовь к людям, немного грусти и неповторимая ирония. Содержание: 1. Закон сохранения. 2. Не сотвори.

Эта книга собрала на своих страницах произведения лучших юмористов последней трети ХХ века. Все они отмечены лауреатством "Клуба 12 стульев", когда-то разместившегося на 16-й полосе "Литературной газеты" и представлявшего единственную страну смеха в те совсем невеселые годы. Имена М. Жванецкого, М. Задорнова, С. Альтова, Г. Горина и многих других говорят сами за себя. От Релизера : Добрый Старый Советский Ламповый Юмор. Ностальгируйте !!! Есть некоторые искажения голоса в небольшом...

Артемьев любил любовь. Женщины – как цветы, каждая неповторима. У каждой своя красота и свой аромат. Невозможно пройти мимо. Хочется остановиться, сорвать и понюхать. А потом, естественно, выбросить. Что еще делать с сорванным цветком…

Всю субботу пекли пироги, а все воскресенье их ели. Пироги были с мясом, с капустой, с яблоками, с вишнями, с картошкой. И вот эти, с картошкой, пока горячие, – были особенно вкусными. Эля съедала четыре штуки, желудок растягивался до того, что болела диафрагма, и вся она казалась себе переполненной, неповоротливой, как беременная бегемотиха.

Три захватывающие истории из мира богемы и за его пределами. Содержание: 1. Извинюсь. Не расстреляют. 2. Казино. 3. Майами.

История раскрывает тему любви, в которой присутствуют ошибки, страдания и недопонимание.

Описываются аспекты творчества, вдохновения, а также моральные дилеммы и ответственность. В кинематографе, как и в реальности, все неоднозначно, и за фасадом визуальной привлекательности и блеска прячутся запутанные человеческие связи и борьба за признание и успех.

– Ой, только не вздумайте наряжаться, вставать на каблуки, – брезгливо предупреждала толстая тетка, инструктор райкома. – Никто там на вас не смотрит, никому вы не нужны. Группа художников с некоторой робостью взирала на тетку. ТАМ – это в Италии. Художники отправлялись в туристическую поездку по Италии. Райком в лице своего инструктора давал им советы, хотя логичнее было бы дать валюту. Шел 1977 год, расцвет застоя. Путевка в Италию стоила семьсот рублей, по тем временам это были большие...

Валентин и Валентина были из разных городов - Одессы и Киева, но оба поступили в Московский университет на физтех. Числа для них значили гораздо больше, чем слова. Их первая встреча произошла в столовой университета, когда Валик ел сосиски с горчицей и хлебом, а Валентина стояла в очереди. Один взгляд на Валентину был достаточен, чтобы он влюбился.

Артамонова поступила в училище легко, с первого раза. На вступительном экзамене играла Чайковского, Шопена и что-то для техники, сейчас уже забыла что. Кажется, прелюд Скрябина. Киреев поступал вместе с ней, но провалился. Получил тройку по сочинению, недобрал один балл. У него случились две орфографические ошибки и пять лишних запятых. Киреев обладал абсолютным музыкальным слухом, но пять запятых оказались важнее.

Ноябрь. День короткий. И только утро бывает радостным. А к середине дня сумрак ложится на землю, как ранняя старость. Марьяна отправила сына в школу и забежала к соседке на кофе. Ни у кого кофе нет, а у соседки Тамары – есть. Такая она, Тамара. У нее есть больше, чем у других: интересная работа, прочная семья, страстная любовь. Любовь реет над ней, как знамя над Кремлем. Красиво полощется на искусственном поддуве. Правда, знаменосцы меняются…

Ее назвали Матрена, но с таким именем как проживешь? Вокруг сплошные Искры, Клары, Вилены и Сталины… В паспорте оставили как есть – Матрена, а между собой стали звать Вера. Коротко и ясно. И вполне революционно. Вера родилась в Калужской области, через три года после революции. Что творилось сразу после переворота, она не помнила. Весь этот мрак лег на плечи ее родителей.

Я – никакая. Меня никогда не заметишь в толпе, а заметишь – не оглянешься. Меня можно не заметить, даже когда я одна. В пионерском лагере я всегда была рядовой пионеркой, меня не выбирали даже в санитарки. В хоре я всегда стояла в последнем ряду, и мой голос лежал на самом дне многоголосья. На танцах я всегда забивалась в угол и смотрела оттуда, как лучшие мальчики танцуют с лучшими девочками.